Юридический Центр Глосса

Среди дел, рассмотренных судебной коллегией по экономическим спорам, представляет интерес прецедент, изложенный в Определении N 305-ЭС18-23717. Из материалов дела следует, что взыскатель, поручивший исполнение судебного решения государственной службе, специально созданной для этих целей, имеет разумные ожидания того, что он будет проинформирован путем индивидуального извещения об объективной невозможности продолжения процедуры взыскания, начатой по его заявлению, в связи с банкротством должника. Возложение на подобного взыскателя обязанности по самостоятельному отслеживанию публикаций о судьбе должника является чрезмерным, а срок закрытия реестра требований кредиторов должника для такого непроинформированного взыскателя нельзя признать пропущенным. В рамках дела о банкротстве общества гражданин обратился к конкурсному управляющему с заявлением о принятии двух исполнительных листов к исполнению. Требования состояли из сумм комиссии за безналичное перечисление денежных средств, начисленных на данную комиссию процентов, компенсации морального вреда и штрафа, взысканных решением мирового судьи в пользу гражданина. Конкурсный управляющий отказал ему в установлении требования, сославшись на закрытие реестра требований кредиторов должника. Судебная коллеги признала, что возложение на подобного взыскателя обязанности по самостоятельному отслеживанию публикаций о судьбе должника является чрезмерным. Указанные разъяснения подлежат применению как при банкротстве юридических лиц, так и при банкротстве физических лиц. При прекращении исполнения требования взыскателя в исполнительном производстве, о котором кредитор узнает после открытия процедуры конкурсного производства (реализации имущества), для правильного определения начала течения срока закрытия реестра требований кредиторов правовое значение имеет не момент опубликования информационного сообщения о введении процедуры, а обстоятельства, связанные с направлением арбитражным управляющим извещения взыскателю, его индивидуальная осведомленность о банкротстве должника и необходимости обращения с требованием в реестр требований кредиторов. От службы судебных приставов исполнительные листы в адрес конкурсного управляющего банком не поступали, заявителю извещение о невозможности продолжения процедуры взыскания, о необходимости заявления им своих требований в рамках дела о банкротстве банка конкурсным управляющим должником направлено не было, что подтвердили присутствующие в судебном заседании представители сторон. При таких обстоятельствах срок закрытия реестра требований кредиторов должника для гражданина нельзя признать пропущенным, поскольку служба судебных приставов, совершая действия по восстановлению утраченных исполнительных листов, давала основания полагать, что исполнение будет получено в ординарном порядке через данную службу и для этого нет объективных препятствий в виде банкротства должника.

Далее, как следует из определения N 306-ЭС17-13670 (10) 24, в рамках дела о банкротстве работники должника вправе самостоятельно обратиться с жалобой на действия арбитражного управляющего, выразившиеся в нарушении очередности удовлетворения их требований по сравнению с требованиями о выплате выходных пособий и об оплате труда других лиц. Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации направила обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям. Действительно, по общему правилу работники должника не относятся к числу лиц, участвующих в деле о банкротстве и (или) в арбитражном процессе по делу о банкротстве. Однако обращение заявителей с жалобой на действия арбитражного управляющего обусловлено защитой их прав по отношению к иным бывшим работникам должника, а именно нарушением календарной очередности удовлетворения требований по выплате заработной платы. В такой ситуации адекватным механизмом защиты интересов отдельных работников должника является самостоятельное обжалование ими незаконных, по их мнению, действий арбитражного управляющего по преимущественному удовлетворению требований одних кредиторов второй очереди перед другими. Прекращение производства по настоящей жалобе фактически лишает заявителей судебной защиты, что недопустимо. Вывод судов о недоказанности совокупности условий для привлечения конкурсного управляющего должника к гражданско-правовой ответственности является преждевременным, с учетом того, что вопрос о правомерности (неправомерности) его действий в оспариваемой части судами по существу не исследовался.

 

В области применения норм об исковой давности представляет интерес дело, из которого следует, что срок исковой давности по требованию поставщика к покупателю об уплате неустойки за нарушение сроков возврата цистерн, в которых поставлялся товар, начинает течь со дня, в который данные цистерны должны были быть возвращены в соответствии с договором купли- продажи (п. 2 ст. 200 ГК РФ). Данный подход имеет силу и в случае, когда поставщик возложил исполнение своей обязанности по доставке товара на третье лицо и не принимал непосредственного участия в транспортировке (Определения N N 305-ЭС18-21221, 305-ЭС18-20953, 307-ЭС18-24810). Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отметила, что довод компании об отсутствии у нее возможности отслеживать движение цистерн противоречит ее договорным обязанностям по организации транспортировки груза. Переложение оказания транспортных услуг на экспедитора не изменяет обязательств компании по отношению к обществу. Компания обладала возможностью получения через своего экспедитора необходимых документов для реализации права на применение к обществу ответственности за простой цистерн.

 

В области земельного законодательства представляет интерес дело, материалы которого содержатся в Определение N 305-ЭС18-22413. Если продавец недвижимости оплачивал регулируемую арендную плату земельного участка, на котором расположена эта недвижимость, по льготной ставке, то для покупателя недвижимости размер арендной платы сохраняется также с учетом применения льготы.
В целях переоформления права постоянного (бессрочного) пользования государственным унитарным предприятием (далее - предприятие) и уполномоченным органом субъекта Российской Федерации (далее - министерство) заключен договор аренды земельного участка сроком на 49 лет. Арендная плата за пользование земельным участком установлена в размере двух процентов кадастровой стоимости земельного участка. Предприниматель по договору купли-продажи, заключенному по результатам открытых торгов в форме публичного предложения по продаже имущества предприятия, находившегося в процедуре банкротства, приобрел у предприятия в лице конкурсного управляющего в собственность объекты недвижимости, расположенные на указанном земельном участке, предоставленном продавцу в аренду. Право собственности предпринимателя на указанные объекты недвижимости зарегистрировано 27 января 2015 г. Министерство, ссылаясь на то, что предприниматель не платил за пользование спорным земельным участком, обратилось в арбитражный суд с иском о взыскании повышенной платы за фактическое пользование земельным участком. Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отказала министерству в удовлетворении иска. В силу п. 1 ст. 35 ЗК РФ и п. 3 ст. 552 ГК РФ при переходе права собственности на здание, сооружение, находящиеся на чужом земельном участке, к другому лицу оно приобретает право на использование соответствующей части земельного участка, занятой зданием, сооружением и необходимой для их использования, на тех же условиях и в том же объеме, что и прежний их собственник.

Среди практики применения законодательства по налогам и сборам привлекает внимание дело, материалы которого изложены в Определении N 305-ЭС19-4394. Согласно определению, затраты на производство рекламных материалов для размещения на наземных транспортных средствах не нормируются и подлежат учету в полном объеме в составе расходов по налогу на прибыль. Налоговые органы доначислили налог на прибыль на основании несогласия о включении в налоговую базу расходов на рекламу, превысивших установленный данной нормой предельный уровень (норматив), составляющий один процент от выручки. Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации обратила внимание на следующее. Согласно п. 1 ст. 247 НК РФ для российских организаций объектом налогообложения по налогу на прибыль организаций признается полученная ими прибыль, определяемая как доходы, уменьшенные на величину произведенных расходов. В отношении расходов на рекламу в п. 4 ст. 264 НК РФ установлен особый порядок их признания в целях налогообложения, предполагающих, что в размере фактически понесенных затрат учитываются расходы на виды рекламы, указанные в абзацах втором - четвертом п. 4 ст. 264 НК РФ, в то время как затраты на приобретение (изготовление) призов, вручаемых победителям розыгрышей таких призов во время проведения массовых рекламных кампаний, а также расходы на иные виды рекламы нормируются - признаются для целей налогообложения в размере, не превышающем одного процента выручки от реализации. В гл. 25 НК РФ отсутствуют положения, которые бы позволили сделать вывод о том, что воля законодателя направлена на ограничение возможности признания для целей налогообложения расходов на распространение рекламных материалов только в связи с тем, что местом их размещения выступают не стационарные объекты, например остановочные павильоны наземного общественного транспорта, а транспортные средства (трамваи, троллейбусы, автобусы и т.п. ) Такого рода дифференциация возможности вычета затрат не имеет под собой разумного экономического основания и, соответственно, приводит к неравному налогообложению хозяйствующих субъектов.